Луксор
Перед восходом солнца Нил укутан белесоватым полотном тумана. Лодка бесшумно вспарывала это полотно, и капли воды, срываясь с весел, неслышно исчезли в нем. Берега не было видно: казалось, огромные, цвета слоновьей кожи колонны растут прямо из этого плотного тумана.
«И стоит звезда, как и сорок веков назад, над городом Рамессидов», — вспомнилась вдруг фраза из одной старинной книги.
Сорок веков назад, там, на правом берегу Нила, встали первые залы Карнака — храма, посвященного всемогущему богу Амону. Столетиями расширяли, перестраивали жрецы этот храм — пристраивались все новые и новые залы, высекались статуи, ставились колонны. Спустя пять веков рядом с Карнаком поднялось другое святилище Амона — Луксор, и оба храма соединились великолепной аллеей сфинксов с бараньими головами. А вокруг этих святилищ вырос огромный город, сменивший за тысячелетия много названий и который Гомер назвал «Стовратные Фивы».
И в предутренние мгновения, когда невидимое еще солнце своими лучами трогало серые камни Луксора и Карнака, «открывались ворота большого храма и выносили ладью из великого храма. Клики радости были слышны на небе и на земле. Люди и боги толпились, радуясь тому, что свершилось. Толпа громогласно ликовала, воздавая хвалу славному богу Амону-Ра...»
Луксорский и Карнакский храмы были не только местом молений Амону-Ра, «царю всех богов», куда древнеегипетские правители свозили со всего Египта и покоренных земель серебро, золото, драгоценности, статуи, не просто величественные сооружения, прославляющие мощь фараонов, чьими повелениями они строились в течение веков... В глазах всех, кто торжественно и медленно, с песнопениями поднимался аллеей бесстрастных каменных сфинксов, застывших у Карнакского храма, через гигантские ворота, чья ширина была 130 метров, а высота — 44, охраняемые четырьмя изваяниями фараона-бога, — это был символ мироздания.
Издали колонны храмов кажутся отстраненными от всего живого — величественные и строгие. Но колонны Луксора вблизи — словно просека в густых и тихих зарослях папируса. Каменные стебли тянутся в небо и словно готовы с первыми лучами утреннего солнца распустить созревшие и сочные бутоны капителей. Сейчас над ними лишь светлеющее небо, а когда-то они касались синего, покрытого нежной глазурью свода, на котором неподвижно сверкали золотые звезды. И даже центральный зал Луксорского храма — темный и прохладный, построенный так, что ни один луч солнца не мог проникнуть в него, пространство, отгороженное от жизни мира толстыми стенами, — был создан как гимн жизни. Только очень немногие имели право входить в этот зал, где хранилась священная ладья — подобие той, на которой бог солнца Ра ежедневно совершает свое путешествие по небу. И если Ра будет милостив к людям, он ниспошлет на землю прохладу и умерит силу своих лучей, чтобы не иссохла земля и не исчезла вода в Ниле.
Египетские ученые проводят сейчас грандиозную работу, в результате которой, как надеются исследователи, удастся реконструировать еще один храм этого города, храм, не существующий уже около... трех с половиной тысяч лет. Об этом перед отъездом из Москвы я услышала от советского востоковеда Натальи Евгеньевны Сентер.
...Около 1400 года до нашей эры фараоном Египта стал Аменхотеп IV. Опираясь на мелких и средних землевладельцев, он повел борьбу с засильем родовой и жреческой знати. Он отдал себя под покровительство бога солнца Атона, взяв имя Эхнатон, и рядом с храмами поверженного Амона — Луксором и Карнаком — повелел поставить храм Атона... Но со смертью фараона-мятежника фиванские жрецы разрушили его. О том, какое это было грандиозное здание, могут сказать одни лишь цифры: археологи находят детали этого здания, пошедшие на строительство других храмов, — и за 60 лет было найдено 25 тысяч блоков со всевозможными рельефными украшениями, изображающими сцены из жизни фараона Эхнатона, его жены Нефертити, ритуальные процессии, обряды.
Много лет египтологи всего мира мечтали о том, чтобы синтезировать эти разрозненные детали погибшего храма... Но, как признавали все, обычными способами археологического исследования эту работу выполнить было нельзя. И вот сотрудники Службы древности в Каире совместно с университетским музеем решили взяться за этот титанический труд, использовав электронно-вычислительную машину. Египетские ученые уже приступили к первому этапу этого исследования — кодированию всех двух с половиной десятков тысяч найденных блоков. Ученые учитывают все — и цвет на изображениях, выполненных более тридцати веков назад, и размеры человеческих фигур и предметов, и характеры иероглифов, и повторяемость ритуальных сцен, и повреждения блоков, и даже углы падения и отражения солнечных лучей. После этого результаты уникального в археологической практике исследования будут сведены в перфокарты и ЭВМ даст ученым варианты предположительных сочетаний этих блоков.
И из этих вариантов, которых, по-видимому, будет не одна сотня, предстоит выбрать один-единственный.
...На древнеегипетских рельефах эпохи Эхнатона у Солнца есть руки. Оно тянется к своим избранникам и касается священных голов фараонов и их жен.
Вот и сейчас Солнце словно отыскивает на остывших за ночь камнях их изображения.
И когда лодка легко и бесшумно коснулась черным своим бортом зеленых камней древнего причала, вершины колонн уже сменили свой серый цвет на розовый, н последняя звезда погасла над городом Рамессидов.
